Он играл ножом для разрезывания книг, капризно изогнутой пластинкой бронзы с позолоченной головою бородатого сатира на месте ручки. Нож выскользнул из рук его и упал к ногам девушки; наклонясь, чтоб поднять его, Клим неловко покачнулся вместе со стулом и, пытаясь удержаться, схватил руку Нехаевой, девушка вырвала руку, лишенный опоры Клим припал на колено. Он плохо помнил, как разыгралось все дальнейшее, помнил только
горячие ладони на своих щеках, сухой и быстрый поцелуй в губы и торопливый шепот...
Неточные совпадения
— Да, — подтвердил Попов, небрежно сунув Самгину длинную руку, охватил его
ладонь длинными,
горячими пальцами и, не пожав, — оттолкнул; этим он сразу определил отношение Самгина к нему. Марина представила Попову Клима Ивановича.
Турчанинов вздрагивал, морщился и торопливо пил
горячий чай, подливая в стакан вино. Самгин, хозяйничая за столом, чувствовал себя невидимым среди этих людей. Он видел пред собою только Марину; она играла чайной ложкой, взвешивая ее на
ладонях, перекладывая с одной на другую, — глаза ее были задумчиво прищурены.
Она величественно отошла в угол комнаты, украшенный множеством икон и тремя лампадами, села к столу, на нем буйно кипел самовар, исходя обильным паром, блестела посуда, комнату наполнял запах лампадного масла, сдобного теста и меда. Самгин с удовольствием присел к столу, обнял
ладонями горячий стакан чая. Со стены, сквозь запотевшее стекло, на него смотрело лицо бородатого царя Александра Третьего, а под ним картинка: овечье стадо пасет благообразный Христос, с длинной палкой в руке.
Райский не мог в ее руках повернуть головы, он поддерживал ее затылок и шею: римская камея лежала у него на
ладони во всей прелести этих молящих глаз, полуоткрытых,
горячих губ…
Это-то и была знакомая Лихонину баба Грипа, та самая, у которой в крутые времена он не только бывал клиентом, но даже кредитовался. Она вдруг узнала Лихонина, бросилась к нему, обняла, притиснула к груди и поцеловала прямо в губы мокрыми
горячими толстыми губами. Потом она размахнула руки, ударила
ладонь об
ладонь, скрестила пальцы с пальцами и сладко, как умеют это только подольские бабы, заворковала...
Теперь он подошел к Елене, которая стояла, прислонившись к борту, и, возвращая ей билет, нарочно — это она сразу поняла — прикоснулся
горячей щекочущей кожей своих пальцев к ее
ладони и задержал руку, может быть, только на четверть секунды долее, чем это было нужно. И, переведя глаза с ее обручального кольца на ее лицо и искательно улыбаясь, он спросил с вежливостью, которая должна была быть светской...
Я как-то особенно люблю солнце, мне нравится самое имя его, сладкие звуки имени, звон, скрытый в них; люблю, закрыв глаза, подставить лицо
горячему лучу, поймать его на
ладонь руки, когда он проходит мечом сквозь щель забора или между ветвей.
Илья запер дверь, обернулся, чтобы ответить, — и встретил перед собой грудь женщины. Она не отступала перед ним, а как будто всё плотнее прижималась к нему. Он тоже не мог отступить: за спиной его была дверь. А она стала смеяться… тихонько так, вздрагивающим смехом. Лунёв поднял руки, осторожно положил их
ладонями на её плечи, и руки у него дрожали от робости пред этой женщиной и желания обнять её. Тогда она сама вытянулась кверху, цепко охватила его шею тонкими,
горячими руками и сказала звенящим голосом...
Я вынимаю из печи железные листы, пекарь хватает с них десяток плюшек, слоек, саек, бросая их в подол девушке, а она, перебрасывая
горячую плюшку с
ладони на
ладонь, кусает ее желтыми зубами овцы, обжигается и сердито стонет, мычит.
И все время, пока Бехтерев, дергая себя за бороду, почтительно беседовал с больным, я тихонько
ладонью гладил лицо свое, будто обожженное
горячей пылью.
Катерина Львовна улеглась молча и так пролежала до утра. Она хотела себе сказать: «не люблю ж его», и чувствовала, что любила его еще
горячее, еще больше. И вот в глазах ее все рисуется, все рисуется, как
ладонь его дрожала у той под ее головою, как другая рука его обнимала ее жаркие плечи.
— А-ах! — крикнул Коротков и выронил коробку. Несколько мгновений он перебирал ногами, как
горячая лошадь, и зажимал глаз
ладонью. Затем с ужасом заглянул в бритвенное зеркальце, уверенный, что лишился глаза. Но глаз оказался на месте. Правда, он был красен и источал слезы.
И когда она утвердительно кивнула головой, Сима тихо примостился на краю кровати, положил белую руку Лодки на колено себе и стал любовно гладить
ладонью своею
горячую пушистую кожу от локтя до кисти.
Лиза провела
ладонью по его лбу и нашла, что голова
горячая.
Я протянул руку, и своей
горячей большой рукою Магнус словно обнял мою
ладонь и пальцы и долго держал их в этой странной ванне, напряженной, словно проникнутой какими-то электротоками. Потом отпустил с легким вздохом.
— Да, «не жестко», — громко сказал он, щупая
ладонью твердые доски. Охватило
горячее умиление к Тане; видимо, ей самой это действительно не жестко; она заботилась, чтоб ему было поудобнее; он сказал: «Не будет жестко», — и она успокоилась.
По тому, как равнодушно уперся он лицом в острый и
горячий камень, по белизне
ладони опрокинутой руки видно, что он мертв, но спина его красна, точно у живого, и только легкий желтоватый налет, как в копченом мясе, говорит о смерти.